 | Газета "Молодежь Эстонии" 15.08.98 |
Татьяна Шмыга: счастье складывается из мгновений
- Татьяна Ивановна, мне всегда очень хотелось у вас спросить: почему время не властно над вами и никак на вас не отражается? У вас что с ним - какие-то особые отношения?
- Для меня время - это моя жизнь в разные эпохи. Чаще всего - в трудные. Но я счастлива и благодарю Бога и своих родителей за то, что они дали мне возможность стать актрисой, что у меня такая профессия. В детстве и юности я никогда не думала о пении и о сцене. Я очень люблю красивую русскую речь, поэтому у меня были более серьезные планы. Я хотела стать юристом. Думала - пойду в юриспруденцию, меня научат риторике, и я буду красиво и правильно говорить. Но - не сбылось. Обнаружили голос, и вот - попала в оперетту. И опять же, когда я только начала заниматься, думала стать камерной певицей, потому что больше всего на свете люблю романсовую литературу. Не оперу, не симфонию, не оперетту - а именно романсовую литературу. Но в жизни многое решает случай. У меня вообще были "Этапные случаи", которые изменяли мою жизнь и профессиональную деятельность в лучшую сторону. Можно сказать, что мне везло.
- Везение - это, конечно, хорошо. Но я убежден, что к случаю надо быть готовым, идти к нему, работать, совершенствовать себя. Только тогда он сможет этот случай не упустить и в полной мере воспользовать им.
- Это по-разному бывает. Случается и так, что актер мечтает о какой-то роли, готовит ее, но не получает. А перед самой премьерой исполнитель этой роли заболевает, и мечта актера сбывается. Но вообще я считаю, что все случаи в жизни предопределены судьбой. От этой коррекции и зависит, удачно сложится жизнь или нет. Но я очень верю в случай. Ведь бывает так: живешь-живешь, и вдруг - раз! Думаешь, откуда? А это случай.
- Вы верите, что после смерти будет другая жизнь?
- Очень хотелось бы посуществовать еще в каком-нибудь качестве. Ведь жизнь так коротка! Но точно не могу ничего сказать. Я не занимаюсь ни религиозными, ни оккультными науками. Но мне бы очень хотелось, чтобы жизнь продолжилась. Мои родители, к сожалению, уже ушли, но каждое утро я с ними здороваюсь, а вечером прощаюсь. У меня такое ощущение, что они где-то есть, что они со мной. Я их просто чувствую.
- Татьяна Ивановна, у вас очень трогательное отношение к родителям. Оно сформировалось еще в детстве? И как на вас повлияли бабушки и дедушки?
- К сожалению, я почти не знала бабушек и дедушек. Мамина мама умерла, когда мне было четыре года, а папина мама уехала в Польшу, и я ее никогда не видела. Оба дедушки умерли, когда папа и мама были еще детьми. Что касается родителей, я не могу сказать, что была к ним особо привязана. Я была уличным ребенком: приходишь из школы - портфель под стол и гулять, потом - готовить уроки. Училась я всегда легко, проблем с этим не было. Особая привязанность к родителям пришла с годами, и когда их не стало, я в полной мере ощутила, что они для меня значили. Это была огромная жизненная потеря. Я до сих пор не могу смириться с этим. Мама умерла двадцать с лишним лет назад, папа - десять лет, но когда я начинаю говорить о них, у меня ком в горле. Я бы назвала это болезненным ощущением родства.
- Судя по всему, вы - человек традиций.
- В общем - да. В какой-то мере я даже старомодна. Например, в одежде. Я, конечно, не хожу, как "кулема двадцатилетней давности", и слежу за модой. Но считаю, что не моде надо безоглядно подчиняться, а наоборот, подчинить ее себе. Как всякая женщина, тем более актриса, я люблю красиво одеться, но не умею носить броские вещи, какие надевают супермодницы. Я стесняюсь. И никогда не надену то, в чем мне неудобно, даже если это и модно. Поэтому, может быть, иногда и повторяюсь в туалетах. Но что делать? Это мой стиль.
- Вы говорили о значении, которое придаете голосу. А что значит для вам жест? И что важнее - слово или поступок?
- На сцене разделить это невозможно. А в жизни, конечно, поступок. Мало ли что можно сказать! Все-таки людей судят по поступкам. Сейчас, конечно, очень трудно держать планку высоко. Но так меня научили мои родители. Они сами жили честно и своим примером научили тому же меня. Я стараюсь не опускаться, хотя иногда это бывает довольно трудно. У меня есть свои жизненные принципы, может быть, тоже немножко старомодные. Я не люблю современные тусовки и предпочитаю быть дома. У меня очень хороший муж. Он - композитор, дирижер, сейчас пишет для меня четвертый спектакль. И это просто спасение, потому что все они интересные. Я ему очень благодарна за то, что он заботится о продлении моей актерской жизни. И это - поступок. Ведь часто мужья ограничиваются тем, что говорят женам красивые слова. Но сущность человека определяют его поступки.
- Можно ли сказать, что муж живет только вами и для вас?
- Я не узурпатор, а он не овечка. Так что у нас все сбалансировано. Мы оба творческие люди, как Майя Плисецкая с Родионом Щедриным, и помогаем друг другу. В чем-то я ему помогаю, но в основном, конечно, он. Инициатива исходит от него. Я очень люблю своего мужа и считаю, что нам обоим повезло. К сожалению, а может быть, и к счастью, у нас нет детей, и мы беспокоимся друг за друга.
- Воздается ли человеку по заслугам?
- Сейчас говорить об этом трудно. Потому что в "звездном потоке", который захлестнул нас, не всегда популярность и успех адекватны таланту. Пришло время эстрады. Театральные актеры в "загоне", а телевидение вообще подвергает нас остракизму. Во всяком случае, оперетту. Попасть на телеканал просто невозможно - нет таких средств. У меня пятнадцать лет не было ни одной передачи, только интервью. Но я же не разговорник! И вот только недавно я получила подарок судьбы - вечернюю полуторачасовую творческую передачу. И хотя не все там меня устраивало, я все равно очень благодарна тем людям, которые ее сделали.
- От чего вам бывает неловко?
- Иногда мне бывает неловко за себя. У меня всегда был сдержанный характер, и раньше я была очень застенчивой, трусливой, даже сцены боялась. А сейчас я замечаю, что характер мой стал портиться. Мне это очень неприятно. Иногда я даже страдаю, но ничего не могу с собой поделать. В театре я еще как-то сдерживаюсь, а дома расслабляюсь. Муж удивляется: "Что с тобой? Нас же двое, и нам никуда друг от друга не деться. Что будет, если мы начнем ругаться?" Но, к сожалению, все равно время от времени прорывает.
- В передаче ВИП вы рассказали пикантную историю происхождения своей фамилии. Она что, действительно не ваша?
- Это настоящая детективная история. Фамилия у меня, мягко выражаясь, странная. В детстве она казалась очень смешной, и в школе я ее стеснялась. Но очень боялась обидеть папу. После замужества я хотела поменять фамилию, но Юрон загнал меня в угол и сказал: "Ни в коем случае, девочка! У тебя такая "театральная" фамилия! Разве будет звучать какая-то Борецкая? А "Шмыгу" как гаркнут, так все сразу станет ясно". Так я и осталась Шмыгой.
Лет шесть назад мы играли в Питере "Катрин". После спектакля подходит ко мне девочка и с явным польским акцентом говорит: "Татьяна, я ваша родственница. Я внучка сводной..." В общем, бабушка моя уехала туда, а она - ее внучка. Фамилия, конечно, другая была. Она говорит: "Ваш папа просил прислать метрику, я ее привезла". И дает мне бумажку. По паспорту папа считался русским, но он из западной Белоруссии. А так как Белоруссия принадлежала то Польше, то России, то мы и считали - из западной Белоруссии. Папа всегда говорил, у нас в роду были Мавзовы. Мы спрашивали: "Что ж это за фамилия у тебя такая? Почему мы должны носить ее?" А он отвечал: "Это прозвище. У нас в роду были Козловские, Мицкевичи..." А мама всегда добавляла: "Ой, примазались к знаменитым фамилиям".
Так вот в этой метрике, которую мне привезла девочка, было написано: "Мицкевич, Ян, сын Артема и Ефросиньи, 1899 год, поляк". Оказывается, я - Мицкевич, Татьяна Яновна. За папу только обидно: так и прожил всю жизнь Шмыгой.
- Татьяна Ивановна, как вы считаете, что нужно впитать в себя, чтобы стать умным, интеллигентным, воспитанным человеком?
- Вы от меня слишком многого хотите. Бывают, конечно, случаи, когда не очень умный в жизни человек становится выдающимся артистом. Но все-таки они достаточно редки. Наша профессия предполагает не то что просветительство, а доброе общение с людьми. И настоящие, большие актеры - обычно образованные, умные люди. Хотя ум и образованность - не одно и то же. Сцена - как рентген. Она просвечивает человека насквозь, и редко кому удается обмануть зрителя. Так что я считаю, что человек, избравший эту профессию, должен впитать в себя как можно больше. У меня бывали такие моменты, когда я чувствовала - отдавать мне больше нечего. Тогда я откладывала все дела в сторону и пыталась почитать, посмотреть живопись. Надо насыщать себя чем-то, чтобы иметь возможность потом сказать это людям.
- Что вы вкладываете в понятие интеллигентности?
- Оно очень широкое. Думаю, что истинных интеллигентов сейчас раз-два и обчелся. Их среди нас и быть не может. Мы выросли в другое время и при другом воспитании. Слава Богу, если человек был хотя бы деликатным. Я не говорю, что интеллигент это - интеллектуал. По-моему, интеллигентный человек никогда не поставит собеседника в неловкое положение - ни своими знаниями, ни превосходством ума или какими-то экстравагантными поступками. Интеллигентный человек должен быть предельно деликатен, что сейчас тоже большой дефицит.
- Что бы вы пожелали самой себе?
- Я хочу очень многого. В нашем виде искусства, да и вообще в театре, очень нужно здоровье - физическое и психическое. Когда я прихожу со спектакля и говорю мужу, что устала, он отвечает: "Ну, ты просто нахалка! Если ты будешь приходить не усталой, это будет неестественно". Я не могу похвастаться олимпийским здоровьем, а работать в театре, играть на сцене, петь, ездить с концертами мне еще очень хочется. И делаю все возможное, чтобы активно работать. Сейчас я играю в месяц четыре-пять спектаклей, в которых по три часа не схожу со сцены. Этого мне вполне достаточно, потому что спектакли эти я очень люблю. Раньше я была занята гораздо больше, но приходилось играть те спектакли, которые не хотелось. Сейчас я имею возможность немножко покапризничать.
Еще мне хотелось бы немножко больше покоя. Чтобы все мы жили спокойнее и не испытывали страха за завтрашний день. Чтобы люди не боялись ходить по улицам. Чтобы они не боялись друг друга, а наоборот, слушали и понимали. Чтобы вокруг были дружные семьи, потому что семья - это замок, это мой дом. Я хотела бы, чтобы дети не огорчали родителей. У нас в театре многие актеры мучаются с детьми, особенно в переходном возрасте.
Еще мне хотелось бы побольше добра. Сейчас в воздухе просто витает зло, и нас окружает какая-то недобрая аура. А так как все мы связаны с космосом, это в той или иной мере отражается на каждом из нас.
Хотелось бы, чтобы мужчины были мужчинами, а женщинам легче жилось. Чтобы мужья в семьях им помогали. Женщинам я желаю научиться ловить крупицы счастливых мгновений. Счастье не бывает сплошным, оно складывается из мгновений. И если мы умеем ощутить эти моменты, значит, ты счастливый человек.
Вел беседу Павел МАКАРОВ.
